История сухого закона, приведшего к бутлегерским войнам История Сухого закона началась в 1869 году в Чикаго. Была создана мощная Национальная партия, борящаяся за запрещение алкоголя. В 1876 году Партия потребовала запретить торговлю спиртным, введя соответствующую поправку к конституции. Подобные требования правительство спускало на тормозах до 1917 года. Через месяц после вступления США в войну конгресс был вынужден запретить продажу спиртного военнослужащим, а в декабре 1917 года уже представил Восемнадцатую поправку, запрещающую торговлю спиртным, на утверждение штатам.
Только в январе 1919 года Восемнадцатая поправка была ратифицирована 36 штатами. 16 января 1920 года Поправка и закон Волстеда, устанавливавший правовые нормы для проведения в жизнь этого конституционного акта, был принят конгрессом вопреки вето президента Вудро Вильсона.
В это время незаконный бизнес страны специализировался на проститутках. Но впереди замаячила новая возможность — подпольная торговля спиртным или "великий шанс разбогатеть". Вопреки распространенному мнению, Сухой закон ни для кого не оказался неожиданностью. Его принятию способствовал всплеск идеалистических настроений - тут не обошлось без влияния президента Вильсона, мечтавшего о создании мира без войны. По сравнению с этой целью — установление "эры разумной трезвости", казалось сущим пустяком.
Если общества трезвости, воспользовавшись временно овладевшими страной идеалистическими настроениями, преуспели в своей борьбе за введение Сухого закона, то впоследствии, когда настала пора проводить этот закон в жизнь, им пришлось гораздо труднее: чувство долга и высокие цены уступили место стремлению к личному обогащению и прочим радостям жизни. Новая атмосфера не только обратила в фарс мечту Антисалунной лиги (организации, объединяющей все общества трезвости страны) о всеобщем добровольном подчинении закону, но и сокрушила надежды Вильсона на поддержку Лиги Наций. "политические лидеры и законодатели полагали, что американцы - хотят они того или не хотят - будут исполнять новый закон столь же послушно, как они платят налоги.
Эффективное проведение закона в жизнь без поддержки общественности было нереально: точно так же сегодня провалится любой закон, направленный на борьбу с наркотиками, если большая часть граждан внезапно решит, что имеет священное право стать наркоманами. Границы страны протяженностью в 18 700 миль предоставляли контрабандистам на выбор множество безопасных сухопутных, морских и воздушных путей для ввоза нелегального товара. Запрет на торговлю спиртным тоже удавалось всячески обходить. Тысячи аптекарей имели право отпускать спиртовые растворы по рецептам врача; фармацевтов и медиков зачастую нетрудно было подкупить или как-то уговорить, а рецепты подделать или украсть.
Производство технического спирта легко превращалось в производство запретного зелья. По прежнему не возбранялось изготовлять безалкогольное пиво. Но из настоящего пива нетрудно было извлечь спирт - способ обещал стать весьма прибыльным. Наконец, широко распространилось домашнее винокурение. Это было выгодно и неподвластно никакому контролю". Несмотря на всю свою спорность, Сухой закон мог бы стать "благородным экспериментом" и продержаться несколько лет до постепенной отмены. Даже сейчас никто не рискнет утверждать, что тяга к спиртному столь же неотделима, как половое влечение.
Если бы американский народ в 1920 году избрал в правительство самоотверженных и честных политиков, способных создать атмосферу высокой нравственности, все бы, возможно, пошло по другому. Однако поддавшиеся реакционным настроениям избиратели предпочли Уоррена Гардинга с его командой, вошедшей в историю под названием "Огайской банды", а новые власти в своем стремлении к послевоенной "нормализации" жизни вовсю поощряли корыстолюбие и нечистоплотность.
Реакция не замедлила себя ждать. Люди, не проявлявшие ранее интереса к алкоголю, после запрета начали выпивать. Спрос на горячительные напитки стал выше, чем прежде. В алкогольной индустрии появились новые понятия: moonshiner, bootlegger, speakeasy.
Moonshiner - подпольный самогонщик - тайно, по ночам, при свете луны, изготовлял виски.
Bootlegger - контрабандист - доставлял в страну запрещенное зелье через океан или через канадскую границу.
Speakeasy - нелегальный притон, где шепотом с многозначительным подмигиванием заказывали чай и в чайной чашке получали горячительный напиток.
Можно ли было рассчитывать на соблюдение гражданами Сухого закона, если чуть ли не каждый в стране знал, что у президента Гардинга есть собственный бутлегер, Элиас Мортимер, и что спиртное в Белом доме подается так же свободно, как и в знаменитом "Зеленом домике на Кей-стрит", где "Огайская банда" обделывала свои делишки, связанные со спекуляцией виски, нефтепродуктами, оправдательными приговорами и пр.
Хорошо осведомленного обывателя интересовало, что и сколько пьет его президент, а на закон ему было плевать.
Американские историки разделяют развитие организованной преступности в эпоху Сухого закона на четыре стадии. На первой, спиртное сосредоточилось преимущественно в частных руках. При малейшей возможности миллионы галлонов крепких напитков выбрасывались на рынок. Во многих случаях это делалось законным путем — с помощью так называемого "разрешения на изъятие". Получившие такие разрешения счастливцы изымали спиртное со складов неоплаченных товаров. Формально считалось, что оно будет использовано в лечебных целях. Поскольку владелец виски никаким другим способом продавать свои запасы не мог, он, естественно, особо не приглядывался к обладателю официального разрешения, который выкладывал за покупку наличные. Неудивительно, что при такой активной поддержке властей запасы виски и спирта скоро истощились.
Началась вторая стадия эпохи Сухого закона — производство низкосортных алкогольных напитков на сотнях тысяч маленьких винокуренных заводиках, разбросанных по всей стране.
Производить спиртное было проще простого, и для этого вовсе не требовались крупные начальные капиталовложения. Торговать крепкими спиртными напитками тоже было делом нехитрым. Ситуация, однако, требовала от дельцов, обладающих достаточными средствами или реальной силой, умения проникать в нужные районы и "организовывать" там бизнес.
Удобнее всего было действовать по линии этнических общин.
Итальянские мафиози, привыкшие ворочать делами в итальяно-сицилийских гетто, без труда взяли под свой контроль домашнее самогоноварение в поделенных по национальному признаку трущобах больших городов. Самогонщик нуждался в помощи для приобретения сырья, для сбыта продукции, для откупа от полиции. Все это могли обеспечить итальянские мафиози.
К 1924 году самогон стал совсем никудышним, увеличился спрос на высококачественное спиртное. Разворачивание в Нью-Йорке широкомасштабной контрабанды спиртных напитков ознаменовало начало третьей стадии эпохи Сухого закона. Когда потребность в нем была удовлетворена, контролируемые Мафией самогонщики потеряли большую часть покупателей. Хотя производство низкосортного виски на тысячах винокурен продолжалось, оно перестало быть главным источником наживы и гарантом политического влияния. Контрабандный ввоз алкогольных напитков требовал нового типа мышления, международных кредитов и согласованных действий. Такое могло быть под силу крупной, хорошо организованной преступной организации.
Характерная для третьей стадии эпохи Сухого закона контрабанда спиртного, зародившись в Нью-Йорке, быстро распространилась по всей стране в силу двух основных причин. В больших городах, таких как Нью-Йорк, спрос на спиртное невозможно было удовлетворить путем незаконной продажи местных запасов и самогоноварения в домашних условиях.
После "Черного вторника" (29 октября 1929 года) Великая депрессия постепенно охватила всю страну, неся с собой безработицу, банкротство, нищету. Условия жизни постоянно ухудшались; кризис достиг наивысшей точки в начале 1933 года, когда захлопнулись двери последних уцелевших банков. Деньги были лишь у бутлегеров.
Это самый важный момент в истории организованной преступности. У бутлегеров скопились наличные деньги — многие миллионы долларов, спрятанных в коробках от обуви под кроватями, в домашних тайниках, в чуланах. Иными словами, появились ликвидные средства. После отмены Сухого закона в 1933 году бутлегерство стало превосходной стартовой площадкой для занятия командных высот в управлении крупных компаний.
Другим переломным моментом этого переходного периода стала отмена Сухого закона. Самые здравомыслящие лидеры преступного мира, предвидя, что золотой поток рано или поздно иссякнет, приготовились к неизбежному. Некоторые стали переключаться на азартные игры. Эксплуатация этого, схожего с пьянством социального порока - при отсутствии реального противодействия общества — сулила большие прибыли. На секс и азартные игры можно всегда ставить. Многие на четвертой, и последней стадии эпохи Сухого закона занялись игорным бизнесом.
Но основная масса капиталов вкладывалась в создание и эксплуатацию подпольных винокуренных заводов. На этих заводах производились и разливались миллионы галлонов спиртного, но теперь уже высококачественного. Не облагаемое налогом виски выгодно было продавать даже за половину официальной цены. По мнению некоторых экспертов, не исключено, что многие заводы действуют в Соединенных Штатах и по сей день.
П.Вайль и А.Генис так кратко описывают этот исторический период: "Сначала в Америке все было как у людей. Потом появились мораль и благие намерения. Как всегда, эти вещи приводят к катастрофе. В Америке они привели к Сухому закону. Никогда в истории столько людей не занимались производством и продажей алкоголя, как в те 13 лет, когда это было запрещено".
Источник: http://www.ginmill.ru/analit/suh_law.shtml
